А вообще, правда, согласен, так и есть.
"...стоя на сцене, в клубе, медленно и глубоко дышишь, потому что сердце стучит бешено, и стараешься унять его, успокоиться. Танцпол под завязку забит, и сотни взглядов только на тебя.
Киваешь диджею, который лишь ждал твоего знака, что бы включить музыку, и медленно подходишь к микрофону. И в этот момент тебе действительно страшно посмотреть в зал, страшно увидеть равнодушие.
Начинаешь петь, и поначалу голос срывается, ловит петуха. В перерывах между строчками отворачиваешься, слегка откашливаешься, и дальше...
До этого момента ты часто представлял себе, как это будет. Но все совсем подругому, эмоции одновременно слабее, и в сто раз сильнее. Пошевелиться страшно, поэтому вцепляешься холодными пальцами в стойку микрофона. Все чувства, все слова, они проходят сквозь тебя, потому что сейчас ты рассказываешь залу историю, которая никогда не была твоей.
Плачешь, произнося строчки. Губы дрожат, и голос срывается. Отойдя от микрофона на преличное расстояние, костяшками пальцев вытираешь слезы, даешь себе маленькую передышку, а когда делаешь шаг вперед, и продолжаешь петь, выкладываясь на все сто, хватаешься за отросшие пряди челки, сжимаешь и тянешь, одной рукой. Второй комкаешь рубашку на груди.
Взгляды на людей, наверное, похожи на крик о помощи.
Когда музыка заканчивается, руки обессиленно падают. Склоняешь голову, благодаря за аплодисменты, и спускаешься со сцены.
Часто бывает, что, не выдержав, ты быстро уходишь куда-нибудь, запираешься в кабинке туалета, и просто дышишь.
И эти 3 минуты... это счастье, правда, настоящее счастье."
Киваешь диджею, который лишь ждал твоего знака, что бы включить музыку, и медленно подходишь к микрофону. И в этот момент тебе действительно страшно посмотреть в зал, страшно увидеть равнодушие.
Начинаешь петь, и поначалу голос срывается, ловит петуха. В перерывах между строчками отворачиваешься, слегка откашливаешься, и дальше...
До этого момента ты часто представлял себе, как это будет. Но все совсем подругому, эмоции одновременно слабее, и в сто раз сильнее. Пошевелиться страшно, поэтому вцепляешься холодными пальцами в стойку микрофона. Все чувства, все слова, они проходят сквозь тебя, потому что сейчас ты рассказываешь залу историю, которая никогда не была твоей.
Плачешь, произнося строчки. Губы дрожат, и голос срывается. Отойдя от микрофона на преличное расстояние, костяшками пальцев вытираешь слезы, даешь себе маленькую передышку, а когда делаешь шаг вперед, и продолжаешь петь, выкладываясь на все сто, хватаешься за отросшие пряди челки, сжимаешь и тянешь, одной рукой. Второй комкаешь рубашку на груди.
Взгляды на людей, наверное, похожи на крик о помощи.
Когда музыка заканчивается, руки обессиленно падают. Склоняешь голову, благодаря за аплодисменты, и спускаешься со сцены.
Часто бывает, что, не выдержав, ты быстро уходишь куда-нибудь, запираешься в кабинке туалета, и просто дышишь.
И эти 3 минуты... это счастье, правда, настоящее счастье."
I searched my world but I can't find you
You're standing there but I can't touch you
Try to talk but the words are just not there
I can feel a sense of danger
You stare at me like I'm a stranger
Paralyzed and you don't seem to care
The demons in my dreams(с)